Трамвай желание афиша
И потому огромное счастье наблюдать, как Солопченко не приукрашивает свою Бланш, не оправдывает её, но одновременно заставляет нас понять героиню, простить, посочувствовать. Коллектив Национального академического драматического театра имени М. В результате, конец первого акта некоторого рода провисание, а в конце 2-го акта завершения спектакля ждешь как 2- го пришествия.
И дикие сердца сегодня мучаются ничуть не меньше, чем полвека назад.
Вздумай нынче Голливуд создать ремейк «Трамвая «Желание» фильма года по самой известной из пьес Теннесси Уильямса , эксцентричная амазонка Джоли удачно вписалась бы в эту историю. Однако в распоряжении режиссера Михаила Бычкова, приглашенного на постановку «Трамвая «Желание» в «Приют комедианта», не было Анджелины Джоли, и ставку пришлось делать на саму историю, поставив ее как скандальное происшествие, ставшее повседневностью. На нем сладострастная демоническая женщина по формулировке Уильямса Бланш Дюбуа приезжает к сестре Стелле.
Бланш умудрилась промотать родовое имение, и теперь в двух крошечных комнатах должны как-то уместиться трое: сама Бланш, Стелла и ее муж Стэнли Ковальский, распущенный самец без рефлексий и комплексов.
Уильямс, между прочим, проводил жирную красную линию между дикими порывами благородных людей и животной распущенностью плебеев — последних он с удовольствием засадил бы в клетку, ограждая первых от насилия и жестокости.
Словом, ненависть Бланш к Ковальскому объяснить легко, а вот тягу можно понять, лишь вспомнив о харизме лучшего исполнителя этой роли Марлона Брандо. Заканчивается все так, как и должно закончиться, когда сила на стороне животного: Ковальский насилует Бланш и, ради сохранности семейного очага, сдает ее в психушку. Отношения между героями пьесы с первой сцены до финала натянуты, как высоковольтные провода, и короткие замыкания случаются по несколько раз за сцену.
Из этой-то психологической мясорубки — с которой не могли бы соревноваться черно-белые эпизоды из «Убить Билла», будь они даже в цвете, — режиссер Михаил Бычков сделал спектакль, совершенно безопасный для театральных чистоплюев. Каждого из актеров он засадил в тщательно обустроенную «клетку роли», и спектакль от этого очевидно выиграл.
Возьмись Марина Солопченко играть роль демонической леди, вышла бы стервозная пошловатая кокетка, а Бычков придумал для нее стареющую красотку «с судьбой».
Стэнли Александра Баргмана выглядит как орангутан на цепи: его загнали на задний план, и в сцене насилия от него требуется лишь взобраться на деревянную стену, которая в полутьме наклонится и зависнет над распластанной на кровати Бланш. По такому принципу снимаются американские сериалы с хорошими сценариями и артистами среднего звена: мизансцены балетно выверены, музыка звучит к месту, закадровые страсти домысливаются легко. При этом Уильямс у Бычкова вышел совершенно пуританский — пожалуй, драматург был бы в негодовании.
Но выбирая между эпатажными непристойностями модного в Москве Кирилла Серебренникова, превратившими одну из пьес Уильямса в китчевый клип, и стерильностью Михаила Бычкова, выбираешь стерильность — за прозрачными рациональными конструкциями нет-нет да мелькает бездна. Марина Солопченко играет Бланш Дюбуа - такое оно, зрительское счастье. Эта добротная пьеса Теннесси Уильямса может показаться ходульной и неповоротливой, если Бланш будет играть плохая актриса.
Но в случае с Солопченко пьеса становится ещё лучше. Сама актриса, мне кажется, добрейшей души человек, и роль эта на первый взгляд не для неё - потому одно удовольствие смотреть, как она без оглядки на себя и другие свои роли играет Бланш.
Роль сложная, прекрасная, это не "Стеклянный зверинец" или "Молли Суини" - там героини хорошие, их жалко сразу, по определению - хромоножка, слепая; Бланш - образ противоречивый, настоящий. Она не праведница, она истеричка, ей нескольких взглядов не хватает до того, чтобы назвать ею шлюхой, она такая настоящая женщина, от которой нас всех воротит.
И потому огромное счастье наблюдать, как Солопченко не приукрашивает свою Бланш, не оправдывает её, но одновременно заставляет нас понять героиню, простить, посочувствовать. И после становишься более терпимым к человеческим гадостям, комплексам, одиночеству. Театр - как оно и должно быть - заставляет задуматься над темами, которые не были близки - и театр заставляет быть лучше, чем мы есть, терпимее, добрее.
К счастью, спектакль держит не только Солопченко. Спектакль грустный. Такой грустный и настоящий, что одного просмотра будет мало.
Я приду еще раз, послушать музыкальное оформление как всегда безупречного Владимира Бычковского и подарить цветы Марине Солопченко. Следить за ней эти три часа - значит забыть обо всём лишнем, испытывая редкие и добрые чувства. Одной из целей моего посещения одноименного спектакля, в театре Приют Комедианта, была цель разгадки, таинственного, многообещающего, необыкновенного, но, как мне всегда казалось, пустого названия: "Трамвай "Желание"… Может, я открою для кого-то секрет, когда скажу, что в основе пьесы Уильямса ни много ни мало — мир женщины, перипетии ее драматичной судьбы, ее психологический портрет, ее борьба с окружающей средой и индивидуумами человеческого рода, — мир женщины конкретной и женщины вообще.
Дюбуа-Солопченко — это целый мир — мир, прежде всего, внутренний, с обманными внешними проявлениями, мир диковинный и в то же время натуралистичный, мир крайностей, но крайностей не в диапазоне: великая радость — великая скорбь, а в амплитуде колебаний: природная духовная чистота — развращенная, по ряду причин, плоть не развратная, в этом глубинная разница, а развращенная, по сути, отданная в полусумасшествии на поругание.
Трагичное повествование о жизни и, считай, смерти Бланш Дюбуа происходит на фоне ее непростых взаимоотношений с мужем ее родной сестры Стеллы, неким Стенли Ковальским, в чей дом она приезжает погостить приезжает погостить — это на словах, на деле — сделать безвременную остановку, так как своего угла у Бланш больше нет — жить ей негде. Тут уж — при всем своем брутальном арсенале — выступает Александр Баргман. О чем-то особенном и великом несчастная уже и не помысливает, вернее, помысливает, но опять же, исключительно на словах.
Мол, есть у нее на примете один миллионер, и так далее… Противостояние Бланш — Стенли, Солопченко — Баргман и по своему накалу, и по своей сути, и по заложенным в нем драматизму и правдоподобию — одно из самых ярких и увлекательных явлений конфликта на петербургской сцене — столкновения полудобра и полузла, то есть двух составляющих человеческой жизни, но без обобщающей идеи, мешающей порой уверовать в истинность происходящего, пропустить предлагаемые со сцены обстоятельства через себя, то есть противоборство судеб речь уже не о характерах , без гипербол и символизма… "Трамвай…" Ясно, почему не такси, не автобус.
У тех — больше свободы. А здесь — марш на рельсы, и никакого руля. Так что же автор пьесы хочет сказать данным названием, что жизнь человеческая предопределена, остановки, маршрут и даже траектория движения заранее известны?
Желай не желай, другого пути и других мест пребывания, пусть и временного, не будет? Или это ЖЕЛАНИЕ ежедневно постукивает за окном своими чугунными колесами, дребезжит и дает сигналы — предостережения: бросай все, уезжай отсюда? Может, это глас Хроноса, предупреждающего, что все мы смертны и скоро конец? Постановка театра Приют комедианта по одноименной пьесе Теннеси Уильямса "Трамвай "Желание" не разоблачает секрета названия, а если и разоблачает, то частично, двусмысленно.
И нет, по-прежнему, не совсем — нет, а да — не одномерно и масштабно. Означенный спектакль не о трамвае и желании, а о жизни, во всей ее универсальности и полноте, — о жизни внешней и внутренней, а значит: и о трамвае, и о желании тоже. Сокращенная версия статьи. Текст полностью читайте на Портале "Жизнь — театр" : спектакль "Трамвай "Желание", театр Приют комедианта.
Материал проиллюстрирован многочисленными уникальными фото. Слабый, мнительный человек, он никому не верил, не верил что его можно любить и собственно и жил, как Бланш Дюбуа, которая в Отеле "Фламинго" путалась с кем попало, бросалась на первого встречного и тут же меняла его на нового. Слабый Уильямс злоупотреблял наркотиками, алкоголем, случайным сексом и поэтому сочувствовал слабым, понимал и любил их. В этом и величие его пьесы - люди все такие.
Но Россия - страна сильных людей и оттого последняя фраза спектакля, душераздирающее признание Бланш Дюбуа, которая принимает, уводящего её в психушку доктора за галантного джентельмена, " я всю жизнь полагалась на доброту незнакомцев", неловко повисает в воздухе хмуро насупленного зала.
А мы вот не полагаемся, мы только на себя. И еще всем покажем кузькину мать. И никого не пожалеем. Хороший, талантливо, пусть и не без огрех, очень по Чеховски сделанный спектакль Феодори, вполне раскрывает все библейски смыслы "Трамвая" - про эмпатию, про сострадание, про умение понять без осуждения ошибившегося, про то, что нельзя обижать слабого, и добивать упавшего.
Про милосердие, которое, как очевидно дал понять сегодня Марине Зудиной зал, и дает понять всему миру Россия, не актуально. Бродский писал, что в русском любовь как акт лишена глагола. Настали времена, когда убеждаешься в этом каждый день. В пьесе упоминается два трамвайных маршрута "Желание" и "Кладбище". Слабые, грешные, изменчивые люди едут на первом; презирающие их сильные, праведные и самодостаточные на втором.
Эта надежда укрепляется, когда более позитивные посылы Тенесси Уильямса оказываются невостребованными. Роль Бланш нужно играть на разрыв аорты или не играть, а то что сделано в данном случае даже чтением стихов на утреннике не назовешь, там дети хоть какие то эмоции переживают.
Я все не могу разгадать, почему М. Зудина не вызывает у меня симпатии. Мне так нравится сама пьеса! И я расстроилась, когда увидела Бланш в исполнении этой актрисы.
Вот какое-то ощущение, что она как будто осквернила это произведение своей персоной и уж тем более своей плохой актерской работой. Я смотрела и антрепризу с О. Прокофьевой, и в Моссовета с Е. Честно, в кино с Д. Ленг мне понравилось больше всего.
Но вот М. Почему-то даже ее фото в журналах вызывают какое-то неприятное чувство. Ну что она мне? И я знаю, что я не одна такая.
Мне ее даже жалко. Думаю, она старается. Спектаклю ставлю 4, потому что очень люблю эту пьесу! Нервная драма для четырех больших артистов.
Роман Феодори. Vladislavs 77 отзывов, оценки, рейтинг Ну может быть обкатают, это пока все таки предпремьерный показ! Валерий Пушня 17 отзывов, 32 оценки, рейтинг Майя 28 отзывов, 40 оценок, рейтинг Театр «Практика» в Москве: лучшие спектакли 37 дней назад.
